СТО ВЁРСТ

Сто вёрст по реке, где день,
Где берег тенями соткан,
И движется солнце сквозь,
Склоняясь к исходу дня.
На синей от снов воде
Видна запятая лодки,
Пустая, и два весла -
Я знаю, что для меня.

Оранжевый холст. Закат.
Весь мир - полоса заката,
И движется солнце вскользь,
Касаясь веслом реки,
И я тороплюсь за ним
Скорей пройти перекаты,
Пока не зажглись вокруг
Рыбацкие огоньки.

Но стиснут мой вдох - опять
Сжимаются стены зданий:
Смятенье, побег, полёт,
А там догорел закат,
И некогда размышлять,
Простится ли опозданье:
На чёрном зеркале вод
Ответы ещё блестят.

Сто вёрст по реке. Волна
Неслышно плеснёт у борта,
И лодку обнимет ночь,
И вёсла потонут в ней,
Пока не возник рассвет
По краешку горизонта,
Пока не пришёл прибой
И ветер не стал сильней.

* * *

Серебряный век. Сквозили леса, и листья
Летели в ноги серебряно-серым пеплом.
Томились стихии; холсты, полюса и кисти
Ещё парусами были полны и небом.

Серебряный снег. Сквозили в метели пальцы,
Горели свечи, трещали и плыли зимы.
Там кто-то дышал на окна, и падал, падал
Серебряный смех в огонь серебристо-синий,

Скрипели следы и ставни - заполнить нечем,
Мерцали окна, когда вечера синели;
Сидели ночи. Пушистый платок на плечи
И набок голову. Ветви в саду седели,

Светило щурилось - утро вступало в силу -
И нежно сыпались тёплого снега струйки.
Вороны каркали. Солнце на снег светило,
И века не было. Только глаза и руки.

* * *

Леса взлетают
Облака взлетают.
За серой дымкой
Не найти восход.
По серой кромке
Синего листа
Потоком воздуха
Несёт
Меня
Туда,
Куда ещё не знаю,
Но - вперёд

И вверх, и остаются подо мной
Седые крыши в утреннем тумане,
Папье-маше рассветных облаков
И снов пустые руки, веерами
Раскинутые, и нельзя смотреть
В их круг - там сеть
Натянута цветная.

А только вверх. И лес, и почерк крыш
Написаны на стенах. Интерьер
Похож на шкаф. Миры висят как платья,
И неба слышать зов
Уже трудней,
Чем утонуть в объятьях
Любого из миров,
Вернее, снов.

Здесь воздух реже,
Тело тяжелее,
И я спешу, спешу, спешу скорее
Ветвями рук за небо зацепиться,
И удержаться, и не отпуститься,

Затем, что -
Небо
Вспыхивает
Странно,
Глядит глазами серого тумана,
Глядит глазами комнаты пустой,
Следит за мной
И думает за мной.

Тускнеет электричество огня.
Я долетел - и не успел. Меня
Опять встречает небо потолком.
Такой облом. С листом и кораблём
Я продолжаю путь
Свой по земле,
Ступая осторожно,
Боясь уснуть.

* * *

Сегодня
Зима без снега
Была во сне.
Фрагмент ограды,
Ветер, шепчущий слово
Над ухом листа
Прожилочного, сухого,
Который и означает
Слово "снег"...

............

Глаза поднимаю -
Птицы на проводах,
Глаза поднимаю -
Осень и дверь трамвая.
В осенних потоках,
В прелых сухих ветрах
Летают чешуйки времени, оседая
Серебряной пылью
На выстуженных дворах...

.................

Пыль ложится без ветра
На узор тёмно-синий
Перепутанных светом
Перекрещенных линий.

На взошедшее солнце
Смотрит мир удивлённо
Яркой вспышкою снега,
Перешёпотом веток
И глазами вороны...

ТУРКМЕНСКАЯ

Светится полночь
Там, где костры,
Светится полночь лета,
Заводей, полных
Синей воды -
Синей воды рассвета.
Утро неблизко.
Заводи спят,
Кони переступают.
Руки не слышат,
Губы молчат,
Взгляд понимает.

Синие реки
Падают с гор,
Синяя степь дымится.
Самое время выйти в дозор
И обойти границы.
Над водопоем дремлет лоза,
Сытая тень мелькает.
Слух отмечает,
Видят глаза,
Взгляд - понимает.

Горы сложились
В звёздный узор
Выше полёта птицы.
Время покинуть
Дымный костёр,
Переступить границу.
Утро не встанет
Раньше меня,
Раньше, чем гасят свечи.
Если услышит
Топот коня,
Выйдет навстречу.

ПЕСНЯ ПЬЕРО

Мы будем жить в потайном чулане,
В густом раю нарезных цветов.
Мы будем жить в проходном кармане,
В краю обоев, котят, котов.

И там на нас не посмотрят косо,
И там полюбят нас и поймут.
Мы будем видеть, когда колоссы
По пьедесталам плясать пойдут.
Гонец навряд ли поспеет к ночи,
Что не вернётся - ещё верней,
И будут рваться седые клочья
Старухи-стужи с седых полей.

Меня в театр возьмут радистом,
Тебя - строгать парики для кукол.
Мы будем видеть, когда со свистом
Ворвётся воздух под звёздный купол,
И развернётся пространства стружка,
Сотрутся зонтики, как предметы,
Столбам, фонарям и трамвайным дужкам
Не будут свойственны их приметы,

И свянут стены, и воском стают
Погоны, галстуки, виц-мундиры,
Под медный звук соберутся в стаи
С печальным криком все командиры,
И горизонт, распахнувшись, вспыхнет
Звездой и, кажется, кливерами,
И странных бывших предметов вихри
Затихнут крошевом под ногами,

И мы пойдём по ним, обалдело
Слушая, как гомонят синички,
И нам всё будет казаться белым,
Но это, видимо, с непривычки.

Большая псина пристанет сбоку,
Почешет ухо и тихо скажет:
Ну слава Богу.

WAVE

Волна поднимается и уносит
Всех тысяч снов городские стены,
Углы осколков стекла, а в просинь
Швыряет брызги и клочья пены.
Волна обрушивается на башни
И высекает из них утёсы.
На расстоянии, где не страшно,
Над ними движутся альбатросы.
Волна поднимается, вырастая
Во всё пространство до небосвода.
От края его - до другого края
Всё больше и больше уходит в воду.

Расплавленное стекло, металла
Жимолость в глубине прохлады,
Прожилки солнечного накала,
Блеск монолита и мириады
Звёзд обваливаются беззвучно,
Медленно-медленно, так в картине,
Не замечаемые благополучно,
Краски движутся по холстине.
Волна стеклом заливает веки,
Весь мир сжимается. За границей,
Во вне, с натугой кричат сквозь ветер
Невидимые морские птицы.

\ \ \

Как возникает свет. Из дома
Не раздаётся ни звука, только
Окна просвечивают закатом,
Издали кажется - светят сами,
И путь продолжается, но дорога
Вьёт неожиданные узоры,
Петляет и кружится, будто нитка
Хочет вывернуться из пальцев.
Даль недоступна, как твердь полётов,
И отодвинутый было город,
За поворотом дохнув огнями,
Снова вырастет на горизонте.

Так продолжается путь, и снова
Будет навеки оставлен город,
Синие силы и сны тревоги
Кинутся на три полёта перед -
В утренний сон о прямой дороге,
В отблеск заката на светлом фоне.
Дом на обочине. Подорожник.
Из дома не раздаётся ни звука.

ПЫЛЬ

Боль притаилась в запахе сладких
Полуденных трав, и лесной земляники.
Боль осторожно трогает лапкой
Как любопытный зверёк полудикий.
Она скрывается не в потрясеньях,
Полных собственного содержанья,
А в хлебе, купленном на воскресенье,
В мохнатой бабочке, в подражаньи
Лампы - солнцу, мятущейся тени -
Той же бабочке. В осторожном
Толчке электричества, в пересеченьи
Прожилок листа, то есть вен под кожей.
Боль отзывается в хороводе
Пустых дорог, в полудневном зное
К гортани прилипшего как песок
Безмолвия с запахами травостоя;
Из боли - в пыль, из пыли - обратно
В боль, как из лета - в пустую бочку,
В строку с повторенную многократно
Мыслью о том, что не будет больше
Этого тока, и дна, и жилы
Знают теперь, как ложиться в строки
Будут слова, как фрагментам жизни
Должно укладываться в пустоты,
Но бочка - замкнутое пространство
Досок, стиснутых обручами,
Воплощённое постоянство,
Даже ещё прочней, чем в начале,
И память - как пустота без края,
Перенасыщенная пустыня;
Ветер бесится, пересыпая
То, что как будто уже остыло.
Из боли - в пыль. В виде пыли можно
Перетерпеть, превратиться в плоскость,
Себя уложившую осторожно
В рыжем луче золотой полоской.

Заключительная /Lullaby/

Голос, город, синий лёд.
Рыбаки идут на клёв.
Реки выцветших ветров
Рыбакам сулят улов.

Голос. Город, три часа.
Скоро выпадет роса.
Тучи снежных оперений
Полетели в небеса,
Или это не полёт -
Белых тучек хоровод ,
А на праздник в белых шубах
Отправляется народ;
И росинки на глазах,
Словно звёзды в небесах.
Звёзды выпали росою,
Отражаются в глазах.
Поезд едет, дом стоит,
В море дремлет Рыба-Кит,
Кто-то смотрит за полётом,
Шарик по небу летит;
Куст летит, летит окно,
Едет синее кино,
Уплывает в море рыба,
Вместе с рыбой едет дно.
Вот и поздняя пора.
В небо выросла гора.
Ночь пушится, поезд мчится.
Спать, наверное, пора.

\ \ \